Я обошла его и поставила кофе.
— Марк, ты не узнаешь ответ Стивена до тех пор, пока не спросишь.
— Мне страшно, — признался он, смотря в глубь дымящейся кружки. — Я хочу больше, чем мы имеем, но я не хочу разрушить то, малое, что есть. Если он откажется и решит, что другие вещи в наших отношениях…
— Не беги впереди паровоза, босс.
— А что если я не смогу жить с его отказом?
Я так понимала это!
— С другой стороны, можешь ли ты жить, не зная точно ответа?
Он покачал головой.
— Тогда тебе следует высказать ему все то, что сказал мне, — строго сказала я.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Прости, что вываливаю все это на тебя. Но ты всегда даешь мне надежду.
— Ты знаешь, что делать. Ты просто хочешь, чтобы тебе дали пинка под зад. А я всегда к этому готова.
Он улыбнулся во весь рот.
— Давай не будем сегодня касаться кампании юриста по разводам.
— Что насчет авиалиний из всего этого? — предложила я. — У меня есть парочка идей.
— Отлично. Давай расправимся с ними.
Мы отлично поработали утром, и я была заряжена нашим прогрессом. Я хотела, чтобы Марк был слишком занят, чтобы переживать. Работа была лекарством для меня, и вскоре стало очевидно, что и для него тоже.
Мы как раз собирались на ланч, когда я остановилась у своего стола, чтобы положить мой планшет, и увидела конверт. Мой пульс участился и руки затряслись из-за возбуждения, возникшего, пока я развязывала тонкий шнурок и позволила выскользнуть записке. «Ты волшебная. Ты исполняешь мои мечты. Х.»
Я прижала записку к груди, желая, чтобы вместо нее я обнимала автора. Я подумывала о лепестках роз на нашей постели, когда мой телефон зазвонил. Я вовсе не была удивлена, когда услышала хриплый голос мамы на другом конце.
— Ева. Клэнси разговаривал со мной. Пожалуйста, не расстраивайся! Ты должна понять…
— Я поняла, — я открыла ящик и положила бесценную записку Гидеона в сумочку. — Единственный момент: Натан больше не может являться оправданием. Если есть еще какие-то жучки, или устройства, или что бы то ни были в моих вещах, лучше сознаться сейчас. Потому что я обещаю, что если я найду что-нибудь, наши отношения безвозвратно пострадают.
Она вздохнула.
— Мы можем поговорить лично, пожалуйста? Я иду на ланч к Кэри и останусь, пока ты не вернешься домой.
— Хорошо.
Раздражение, которое начинало возрастать во мне, рассеялось так же быстро, как и появилось. Я любила то, что моя мать относилась к Кэри так, словно он был моим братом. Она давала ему ту материнскую любовь, которой у него никогда не было. Они оба уделяли много внимание внешнему виду и моде, поэтому всегда находили общий язык.
— Я люблю тебя, Ева. Больше всего на свете.
Я вздохнула.
— Знаю, мам. Я тоже тебя люблю.
Увидев, что на второй линии у меня был звонок с ресепшена, попрощалась с ней и ответила на другой звонок.
— Хэй, — голос Мегуми был низким и тихим. — Та дама, что уже однажды приходила к тебе, та, которую не хотела увидеть, она снова здесь, просит позвать тебя.
Я нахмурилась: моему мозгу потребовалось время, чтобы понять о ком идет речь.
— Магдалена Перес?
— Да. Она. Что мне делать?
— Ничего, — я встала на ноги. Я, с того времени, как подруга-желающая-стать-чем-то-большим для Гидеона приходила в прошлый раз, успела осмелеть, чтобы самой иметь с ней дело. — Я уже иду.
— Можно посмотреть?
— Ха! Я буду через минуту. Это займет не так много времени, и мы отправимся на ланч.
Быстро накрасив губы блеском, я повесила свою сумку на плечо и направилась к выходу. Улыбаясь, думая о записке Гидеона, я увидела Магдалену, когда нашла ее в комнате ожидания. Она встала, как только моя фигура появилась в поле зрения, выглядела же женщина настолько прекрасно, что я не могла не восхититься ею. Когда мы впервые встретились, ее волосы были длинные и гладкие, как у Коринн Жиро. Сейчас она была подстрижена: короткое каре, открывавшее все экзотическую красоту ее лица. На ней были брюки кремового цвета и черная блузка без рукавов с бантом, повязанном на бедре. Жемчуг в ушах и на шее элегантно заканчивал образ.
— Магдалена, — я жестом пригласила ее сесть на ее место и выбрала кресло напротив за маленьким столом для переговоров. — Что привело тебя сюда?
— Прости, что отрываю тебя от работы, Ева, но я приходила к Гидеону и решила зайти к тебе. Мне нужно кое-что тебе сказать.
— О? — я положила сумочку позади себя и скрестила ноги, разглаживая мою бордовую юбку. Я была в обиде за то, что она могла свободно проводить время с моим парнем, а я нет. Но выхода не было.
— Репортерша приходила сегодня ко мне в офис. Задавала личные вопросы о Гидеоне.
Мои пальцы вжались в подушку подлокотника.
— Диана Джонсон? Ты ведь не ответила ей, правда?
— Конечно, нет. — Магдалена наклонилась вперед, ставя локти на колени. Глаза ее были мрачные. — Она уже поговорила с тобой.
— Пыталась.
— Она в его вкусе, — заявила она, изучая мою реакцию.
— Я заметила, — сказала я.
— Тип, который надолго не задерживается, — ее губы печально поджались. — Он сказал Коринн, что лучше поддерживать дружбу на далеком расстоянии, чем находясь рядом. Но я подозреваю, что ты знаешь об этом.
Я почувствовала волну облегчения, услышав эту новость.
— Откуда бы я узнала?
— Ну, я уверена, что у тебя есть свои способы, — глаза Магдалены засверкали, предчувствуя веселье.
Странно, что я чувствовала себя с ней свободно. Возможно, потому что в этот раз она вела себя более непринуждённо, нежели тогда, когда мы пересекались раньше.
— Кажется, у тебя все хорошо.
— Работаю над этим. У меня был мужчина, о котором я раньше думала только как о друге, но он был ядом для меня. Без него я снова могу думать, — она выпрямилась. — Я только начала встречаться с кое-кем.
— Это хорошо для тебя, — в этом отношении я желала ей только лучшего. Она была ужасно использована братом Гидеона, Кристофером. Она не знала, что я знаю. — Надеюсь, что все получится.
— Я тоже. Гейж отличается от Гидеона во многих отношениях. Он из типа бродячих художников.
— Глубокие души.
— Да. Очень глубокие, я думаю. Надеюсь, что узнаю это наверняка, — она встала. — В любом случае, мне не хочется задерживать тебя. Я беспокоилась по поводу репортера и хотела обсудить это с тобой.
Я поправила ее, как только встала.
— Ты беспокоилась, что я буду обсуждать Гидеона с репортером.
Она не отрицала этого.
— До свидания, Ева
— Пока, — я проследила, как она уходит через стеклянные двери.